Безработица, бедность и неэффективность вертикали власти: Наталья Зубаревич о том, как экономика России переживает пандемию

Начну с промышленности. Её объём за 2020 год сократился на 3%. Обрабатывающая промышленность преодолела кризисный спад и восстановилась до уровня 2019 года. В целом лучше показатели в регионах с большим гособоронзаказом, хуже – в регионах автомобильной промышленности, она не восстановилась. Добывающая промышленность в основном ориентирована на экспорт, а глобальный спрос сжался, поэтому спад по итогам 2020 года значительный (-7%). Хуже динамика в регионах добычи нефти, угля, алмазов. «Кормилец» федерального бюджета – Ханты-Мансийский АО – сократил промышленное производство на 8%, Красноярский край – на 9%, Ненецкий АО – на 11%. Промышленное производство в 2020 году сократилось в 53 регионах, сильнее – на Дальнем Востоке и в Сибири (на 4%).

Спад инвестиций в 2020 году был небольшим – 1,4%. Они ещё больше сконцентрировались в Москве: если в 2014 году на долю столицы приходилось 11% всех инвестиций в стране, в 2019-м – 15%, то в 2020-м – 18%, а вместе с Московской областью – 23% или почти четверть. Эта сверхконцентрация объясняется двумя причинами. Первая – инвестиционные расходы бюджета Москвы: в 2020-м они составили 25% инвестиций в столице. Вторая – привлекательность для инвестиций бизнеса: в огромной агломерации с высочайшей концентрацией платежеспособного спроса бизнес быстрее «отобьет» вложенные деньги.

Летний «диагноз» сильнейшего удара по сектору рыночных услуг подтвердился по итогам года. Самый сильный спад – в общепите (на 21%) и платных услугах (на 17%). Причина не только в локдаунах (их осенью почти не было), а в снижении платежеспособного спроса населения и рисках посещения общественных мест в пандемию. В Москве спад платных услуг был самым сильным – на 29%. Не вышла из спада и розничная торговля (минус 4%). Это показывает и помесячная динамика: после отмены локдаунов все бросились покупать, к августу объём розницы почти восстановился (до минус 3%), но продолжал «сидеть» на этой цифре до конца года. Денег у населения стало меньше.

Спад рыночных услуг сильнее всего ударил по крупнейшим городам: на Москву с Московской областью и Санкт-Петербург суммарно приходится более 27% всего объёма платных услуг и розничной торговли в стране, а остальная часть в значительной степени концентрируется в региональных столицах.

Поддержка «малышей»

Отдельная тема – поддержка малого и среднего бизнеса (МСП), который концентрируется в торговле и рыночных услугах. Данных по занятости в нём в целом за 2020 год пока нет, поэтому оценить негативную роль COVID-19 сложно. За три квартала прошлого года сокращения занятости в МСП не было, но нужно помнить, что финансовая поддержка малого бизнеса со стороны государства была небольшой.

Помощь, в основном, выразилась в том, что платежи по налогам и арендные платежи, если помещения арендовались у муниципалитетов и региональных властей, откладывались на 2021 год. Как коронавирус ударил по занятости в малом бизнесе, будет видно только в середине 2021 года, когда придётся платить по отложенным счетам. С большой вероятностью, «поле битвы будет усеяно трупами».

Безработица: рекорды с 90-х и невиданная щедрость государства

Летом 2020 года было трудно анализировать рынки труда и доходы населения, потому что ещё не было региональной статистики. Однако итоги прошлого года и первых месяцев 2021 года многое прояснили. Зарегистрированная безработица стала одним из важных инструментов поддержки населения. Она выросла более чем в пять раз (с 0,7 млн человек в марте до 3,7 млн человек в сентябре 2020-го), а её уровень достиг почти 5%. Такого не было с 1990-х.

Мощный рост обусловлен институциональными причинами. Власти повысили пособие по безработице до прожиточного минимума, хотя и не всем, стали платить по 3 тысячи рублей на каждого ребёнка в семье безработного и резко облегчили процедуру регистрации в службах занятости. Народ хлынул за деньгами: и потерявшие работу, и индивидуальные предприниматели, и те, кто был занят в неформальной экономике… Многим действительно помогли! Трансферты из федерального бюджета на выплату пособий по безработице выросли в 2020 году на 94 млрд рублей. Сильнее всего увеличилась зарегистрированная безработица в республиках Северного Кавказа (до 25-26% в Чечне и Ингушетии), они получили немалую часть дополнительных трансфертов на выплату пособий по безработице.

Праздник невиданной щедрости продолжался до конца сентября, а потом гайки закрутили: снизили нижний порог пособия до полутора тысяч рублей, убрали доплату на детей в семьях безработных, ужесточили регистрацию. К концу февраля 2021 года уровень зарегистрированной безработицы снизился до 3%, хотя ситуация на рынке труда остается напряженной.

Доходы населения и помощь детям

Региональную динамику доходов населения приходится анализировать с большой осторожностью. В целом по стране картина понятна: с 2014 по 2019 год реальные располагаемые доходы сократились на 6,5%, в 2020 году – ещё на 3,5%, в итоге доходы россиян откатились примерно на уровень 2011-2012 годов. Десять лет коту под хвост без роста реальных доходов населения.

По регионам анализировать труднее: и в прошлый кризис 2014-2017 годов, и в ковидный год достоверность региональной статистики была невысокой. Как объяснить рост доходов населения Калмыкии и Чукотки на 4-5% в пандемию? Нет ответа… Однако в подавляющем большинстве регионов реальные доходы сократились, хотя динамика разная и труднообъяснимая.

По данным Росстата, уровень бедности во втором квартале 2020 года вырос несильно – до 13,5% (в 2019 году он составлял 12,3%). Детская бедность намного выше – 20% российских детей живут в бедных семьях. Модельные расчеты ВШЭ показывают ещё более неприятные цифры – 24% бедных детей в возрасте от трёх до семи лет и 29% в возрасте от семи до шестнадцати лет.

Именно дети стали важным направлением поддержки семей в пандемию, и это правильно. Государство во втором квартале 2020 году дважды выплатило всем российским детям до 17 лет по 10 тыс. руб., что замедлило рост бедности. Кроме того, с середины года начали выплачивать ежемесячные пособия детям от трёх до семи лет из малоимущих семей. Субсидии из федерального бюджета на выплаты пособий на детей этого возраста были немалыми – 214 млрд руб., а на ежемесячную выплату на рождение третьего ребёнка и последующих до достижения ими трёх лет – ещё 51 млрд руб. Помимо этих стабильных выплат, добавка во вторую волну ковида была небольшой – в декабре по 5 тыс. руб. на ребёнка до семи лет. Предстоит дождаться итогов 2020 года, чтобы увидеть, как повлияла помощь государства на снижение хотя бы детской бедности. Но особых иллюзий нет – эта помощь была недостаточной.

Бюджеты регионов: не всем сестрам по серьгам

Летом казалось, что ситуация близка к катастрофе: огромные потери налоговых и неналоговых доходов (минус 567 млрд руб., или минус 20%), обвал поступлений налога на прибыль (на 27%) и НДФЛ (на 10%). А это главные налоги для бюджетов регионов! Однако год закончился более благополучно: налоговые и неналоговые доходы, которые регионы получают сами, сократились только на 2%, динамика налога на прибыль хуже, хотя спад меньше (минус 13%), а НДФЛ даже вырос (плюс 7%)! За счёт чего? Это индексация зарплат бюджетников и повышение зарплат силовиков и органов госуправления.

Динамика всех доходов бюджетов регионов выглядит ещё лучше – рост на 10% за 2020 год. Как это получилось? Ответ простой – на 54% (или на 1,3 трлн руб.) выросли трансферты регионам из федерального бюджета. Такого не было никогда за постсоветский период! Возможно простое объяснение: федеральная власть испугалась, что регионы, сильно потерявшие доходы своих бюджетов, не справятся с огромными социальными обязательствами (зарплаты бюджетников, финансирование здравоохранения, социальной защиты и др.), и резко увеличила помощь. Без такого решения политические риски были бы слишком высокими…

Всем ли достаточно помогли? К сожалению, непрозрачность выделения трансфертов в ковидный год усилилась: многим регионам, которые не теряли налоговые и неналоговые доходы, добавили очень много (Чечня, Крым, Дагестан, Севастополь, Московская, Новосибирская область и многие другие), а некоторым небогатым и сильно потерявшим собственные доходы помогли недостаточно (Кемеровская, Архангельская область, Пермский край, республика Коми и др.). Можно понять, почему слабо помогли богатым регионам (Тюменская область, Ямало-Ненецкий АО, Сахалин), они как-то справятся. Но за что наказали небогатых? Не ищите здесь политику, причина другая – трансферты распределяют не только Минфин, но и многие другие федеральные министерства. Согласованности в их действиях нет, как и нет учета остроты проблем регионов. Вертикаль власти в очередной раз продемонстрировала низкую эффективность.

Получив большой объём дополнительных трансфертов, в основном на жестко определенные цели, регионы обязаны были часть из них софинансировать из своих бюджетов (так выделяются субсидии) и тратить на то, что было назначено сверху. Результат ожидаемый – 57 регионов закончили 2020 год с дефицитом бюджета, расходы были больше доходов. Самая тяжелая ситуация – в регионах, которые существенно потеряли доходы, но им слабо помогли (Кемеровская и Тюменская области – дефицит 20-21% от доходов, Ямало-Ненецкий АО – 14%). Есть и такие, которым федеральный центр помог существенно, но региональные власти резко нарастили расходы, пытаясь выполнить KPI по нацпроектам. По этой причине дефицит бюджетов Удмуртии и Башкирии составил 14-16%. Вспоминая сказку Евгения Шварца, хочется задать вопрос: «Почему ты оказался первым учеником?»

Что в итоге? Промышленная динамика показала зависимость регионов и от глобальной конъюнктуры, и от внутренних факторов (гособоронзаказ). Инвестиции все более концентрируются в Москве и главных регионах добычи нефти и газа, определяя будущее развитие страны. Рыночные услуги сильнее всего просели в крупных городах, что замедляет постиндустриальную трансформацию экономики. Рынки труда очень сильно зависят от институциональных факторов (политики государства). Доходы населения упрямо падают, и государство тут почти бессильно. Огромный рост помощи бюджетам регионов смягчил риски политических последствий накануне очередного цикла выборов, хотя и не для всех регионов. Предостерегу от иллюзий – экономика регионов России слабо влияет на политику и электоральные результаты.